Первоначально Павел Третьяков намеревался собирать «старых голландских мастеров». На Сухаревском рынке своеобразно торговали произведениями искусства, что зафиксировано в московской поговорке: «У сухаревских можно хоть Рембрандта купить, да трудно потом будет сбыть!». Разумеется Третьякову всучили девять полотен «малых голландцев», которые оказались подделками. О чём впоследствии писал купец и художник Илья Остроухов: «Первые ошибки в столь трудном деле, как определение подлинности старых картин, навсегда отвернули его от собирательства старых мастеров». Сделав выводы, Третьяков сформулировал для себя два правила. Во-первых, правило, которому будет следовать всю жизнь: «Самая подлинная картина та, которая лично куплена мной у художника». А во-вторых, он обращает внимание на отечественную живопись: «Для меня интереснее было бы иметь русский сюжет». Но и эти правила не гарантируют формирования достойной коллекции.
Поначалу Третьяков увлёкся жанровой живописью. Но уже первая картина, холст Василия Перова «Сельский крестный ход на Пасху», приобретённая Третьяковым в 1861 году, была запрещена цензурный. Лет десять спустя Павел Михайлович заметил, что художники злоупотребляют внешней «литературной» эффектностью. И он затевает глобальный проект, где нет ни бурлаков на Волге, ни жирных монахов, отвернувшихся от нищих, ни детей, тянущих бочку с водой. Он заказывает у Ильи Репина и Василия Перова, а также многих других живописцев портреты «писателей, композиторов и вообще деятелей по художественной и учёной части».
Формируя свою коллекцию, Третьяков не боялся соперничества даже с царём, который тоже увлекался современным русским искусством. Художник Аркадий Рылов описывает случай во время продажи его работы «Догорающий костёр»: «Комиссия музея Александра III в Петербурге постановила приобрести картину, но пока писали протокол, Третьяков поторопился внести заведующему выставкой задаток, и картина осталась за ним». После этого было сделано распоряжение ничего не продавать с выставок, пока её не посетит император. Но Третьяков нашёл выход, скупая картины у художников в мастерских. Впрочем, царь понимал, что в авантюрном стиле Третьякова нет ни дерзости, ни позёрства. Что он старается не для себя, а для Отечества.
Третьяков хотел показать потомкам лица великих современников для этого он заказывал портреты необходимых ему деятелей. Вот несколько портретов из его коллекции.
Илья Репин – Портрет Павла Третьякова
Портретов Третьякова известно не так много. Коллекционер не любил позировать. Только однажды он заказал свой портрет Крамскому и больше собственных изображений не хотел. Репину, с которым мецената связывали приятельские отношения, пришлось долго уговаривать Третьякова на портрет «для себя». Коллекционер изображён спокойным, меланхоличным, в закрытой позе – он был таким и в жизни, мог часами рассматривать картины, не суетился и не спешил. А после семейной трагедии (старший сын Михаил родился слабоумным, а младший Иван умер от скарлатины) он стал совсем угрюм и молчалив. Современникам портрет нравился, они считали, что образ Третьякова передан психологически верно. А вот супруга мецената сетовала, что Репин «противный взял поворот». Портрет экспонировался на 12-й выставке передвижников, хотя Третьяков был против: ему не хотелось, чтобы его знали в лицо. Репин парировал: «Ваш портрет меня удовлетворяет, и многие художники его хвалят».
Илья Репин – «Портрет Ивана Тургенева»
Портрет Тургенева стал первым заказом, который Репин написал для собрания «лучших людей России». Писатель жил во Франции, в России бывал наездами, но это не помешало работе. Репин встретился с Тургеневым в Париже, в доме Полины Виардо. У писателя была незаурядная внешность, художник Николай Ге сравнивал его с гусем: «Знаете, Тургенев – ведь это гусь, белый, большой дородный гусь по внешности. И он все же барин». Других современников поражал рост Тургенева: говорили, что это был великан с серебристой головой, старец, сошедший со страниц сказки. При этом удачных портретов у писателя не было – это и стало причиной заказа Третьякова, о чём он прямо писал Репину:
«Что бы Вам попробовать написать портрет Тургенева? Как Вам известно, все его портреты неудачны, а Вы, может быть, сделаете удачный? Его портрет никогда в руках не останется, и, если бы он вышел удачный, я его с удовольствием приобрел бы». Первый сеанс прошёл успешно. Но когда художник пришёл во второй раз, Тургенев, извиняясь, сказал, что наброски не понравились Виардо. Работу начали переделывать, но былой лёгкости в общении уже не осталось, что сказалось на портрете. Третьяков отказался приобретать работу, сказав, что в ней «нет живого человека». Зато сегодня этот портрет охотно печатают в школьных учебниках по литературе.
Иван Крамской – Последний прижизненный портрет Некрасова
Необычность позы и домашний антураж на портрете объясняются болезнью Некрасова: онумирал от рака. Об этом все знали, и Третьяков старался успеть запечатлеть его при жизни. Около двух лет Некрасов был прикован к постели. К нему приезжал врач из Вены, который сделал операцию, но она не сильно улучшила ситуацию. Не упасть духом писателю помогала поддержка знакомых – ему активно писали письма, приходили в гости.
Когда приступили к портрету, Некрасов уже с трудом мог выдерживать сеансы. Иван Крамской вспоминал: «Дежурил всю неделю, и даже больше, у Некрасова, работал по 10-ти, по 15 минут… в день и то урывками… а что выходит, не знаю, делаю, что могу при этих условиях…». Художник успел написать только голову писателя. Если присмотреться к картине, то можно увидеть линию стыка двух холстов. Окружающая обстановка была дописана позднее. Тем не менее она передана с удивительной точностью: на стене отчетливо можно различить портреты критика Николая Добролюбова и поэта Адама Мицкевича.
Василий Перов – Портрет Фёдора Достоевского
Третьяков не хотел, чтобы портреты были похожи друг на друга, поэтому привлекал к работе разных мастеров. Когда он попросил Фёдора Достоевского позировать для своего собрания, то пообещал позаботиться, чтобы художник был хорошим и не очень докучал сеансами. Таким автором стал Василий Перов. Он подошёл к работе ответственно: в течение недели приходил в гости к писателю и наблюдал за его эмоциями, жестами, наиболее привычными позами, чтобы максимально точно уловить нужный образ. Перов попал в точку. Супруга Достоевского Анна Григорьевна вспоминала: «Можно бы сказать, что Перов уловил на портрете “минуту творчества Достоевского”. Такое выражение я много раз примечала в лице Фёдора Михайловича, когда, бывало, войдёшь к нему, заметишь, что он как бы “в себя смотрит”, и уйдёшь, ничего не сказав. Потом узнаешь, что Фёдор Михайлович так был занят своими мыслями, что не заметил моего прихода и не верит, что я к нему заходила». Современники, в числе которых был Иван Крамской, хвалили Перова не только за психологическую выразительность портрета, но и за сложный колорит. Картина выполнена в коричневых тонах с мягчайшими светотеневыми переходами.
Валентин Серов – Портрет Николая Римского-Корсакова
Не менее сложен по колориту портрет композитора Николая Римского-Корсакова, но выполнен он в более импрессионистической, свободной манере. К тому моменту композитор уже славился своими сказочными операми «Снегурочка» и «Садко». Третьяков был большим ценителем музыки: за один месяц он мог посетить до 20 концертных и оперных представлений. В своей галерее он стремился в равной степени уделять внимание портретам писателей, художников, композиторов и учёных, поэтому не раздумывая приобрёл портрет Римского-Корсакова. ВалентинСеров был известен своими долгими сеансами: он писал неторопливо, часто модели жаловались на усталость. Но в случае с Римским-Корсаковым работа шла весело, мужчины много смеялись. Биограф композитора Василий Ястребцев вспоминал: «Римский-Корсаков с комической серьёзностью уверял Серова, что ему ужасно хочется на портрете казаться моложе, а главное – он желает, чтобы его сюртук и галстук были посинее».
Добавить комментарий